![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Aug. 14th, 2020
Ох уж эти китайцы!
Aug. 14th, 2020 04:46 amВ продажу поступит прозрачный телевизор
Компания Xiaomi разработала интерьерный телевизор Mi TV LUX Transparent Edition с практически полностью прозрачным OLED-экраном. В выключенном состоянии, по заявлениям разработчиков, он становится практически полностью незаметным.
( Read more... )
Лукашенко поставили диагноз: “мозаичная психопатия”
Буквально перед визитом президента Белоруссии в Москву на родине Лукашенко разгорелся громкий скандал, связанный с его именем. В одном из негосударственных изданий появилось профессиональное врачебное заключение о состоянии психического здоровья “белоруса номер 1” — Александра Лукашенко. Диагноз звучит так: “умеренно выраженная мозаичная психопатия с преобладанием черт параноидального и диссоциального расстройств личности”.
Автор “психиатрического портрета” белорусского лидера доктор Щигельский — кстати, так же, как и сам Лукашенко, из Могилевской области, дипломированный практикующий врач — не без основания претендует на то, что его исследование — результат сугубо научного подхода к анализу конкретного заболевания, а не плод политического заказа. Как-никак свои выводы психиатр сделал, основываясь на трудах известных специалистов в этой области — П.Б.Ганнушкина, О.В.Кербикова, М.И.Буянова и других, — а диагноз поставил в соответствии с Международной классификацией болезней 10-го пересмотра. Ни больше ни меньше! Поскольку непосредственного доступа “к телу” врач не имел, материал для заочного обследования высокопоставленного “пациента” он взял из публичных выступлений президента, видеозаписей, свидетельств лиц, близко и длительно с ним общавшихся, а также фактов его биографии.
Психиатр Щигельский: С диагнозом, который я дал Лукашенко, люди не меняются
Доктор Дмитрий Щигельский, которому когда-то был поставлен диагноз «мозаичная психопатия» Александра Лукашенко, рассказывает о качествах людей с таким диагнозом, говорит, что психопатия дает политикам конкурентное преимущество, и отвечает на вопрос о том, как ему удалось приехать в Беларусь и вернуться. СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ.
Кратко:
- «Я думал, что обязан был предупредить людей об опасности».
- «Медицинская тайна сохраняется до тех пор, пока ее сохранение не угрожает интересам других или безопасности самого пациента».
- «Я разговаривал с десятками людей, которые тесно и долго работали с Лукашенко на разных этапах его карьеры».
- «То, что случилось с коронавирусом, дало понять, что человек с таким расстройством личности в таком положении опасен».
- «Психопатия дает политикам конкурентное преимущество в борьбе за политическую власть, чтобы получить власть и сохранить ее».
- «Они способны причинять боль, но сами не чувствуют угрызений совести, страданий или переживаний».
«Все началось с университетского клуба»
— Давайте вспомним, как все начиналось. В 2001 году вы стали известны по всей Беларуси, когда опубликовали в газете «Наша свабода» статью, в которой Александру Лукашенко был поставлен диагноз «мозаичная психопатия». Почему вы решили изучить психическое состояние президента Беларуси? Насколько профессионально обосновано диагностирование человека без непосредственного контакта с ним?
— В европейской и российской психиатрии существует довольно много работ, в которых проводится оценка психического состояния различных людей — политических, исторических — на основе данных, которые сохранились и имеются в наличии. Об этом написано много работ, есть профессионально разработанный метод такой оценки. Это очень похоже на то, что используется в посмертной диагностике.
Ваш второй вопрос, как все это началось. Когда я учился в Гродненском медицинском институте, я ходил в психологический клуб с первого курса и учился там все 6 лет, иногда 2-3 часа в неделю. Это старая традиция Гродненского медицинского центра, где этот круг был очень сильным. А в 1994 году один из учителей пришел на наши обычные занятия и задал всем присутствующим (около 20 человек) вопрос: «Ну, теперь скажите мне, что вы думаете о психическом здоровье кандидатов на наших президентских выборах». Честно говоря, не все были готовы ответить на этот вопрос, потому что они не рассматривали кандидатов с этой точки зрения. И тогда этот учитель начал говорить о Лукашенко, о том, что психопат, перечислить критерии, обосновать диагноз.
Удивительно, но этот учитель был сторонником Лукашенко, он поддерживал его, говоря, что такие психические свойства — это хорошо для Беларуси, что Лукашенко наведет порядок и положит конец беспорядку.
Именно тогда я сделал первую запись в своей записной книжке, вот где все это началось. Тогда эта тема много раз возникала в психологическом сообществе Беларуси — но не только. Я часто ездил в Москву на разные семинары, и там это тоже активно обсуждалось. Было несколько вариантов и классификаций диагноза, но «мозаичная психопатия» — это был консенсусный вариант. Я делал все новые записи в своей записной книжке. И перед публикацией я передал свою статью для чтения многим известным психиатрам, которых я, конечно, не могу назвать здесь.
— Но если вы все-таки решили опубликовать свою статью, у вас возник вопрос о медицинской этике, медицинской тайне и вмешательстве в личную жизнь человека? Многие из вас подвергаются резкой критике за нарушение медицинской тайны.
— Я много думал об этом тогда, и это было непростое решение. Я делал эти записи быстрее для себя. Но есть очень простой критерий: до тех пор, пока сохранение медицинской тайны не угрожает интересам других или безопасности пациента. Если пациент приходит к врачу и говорит, что собирается совершить теракт или сожжет дом соседа — врач, согласно закону, должен в первую очередь позаботиться об общественной безопасности. И в таких случаях этика дает возможность связаться с органами, ответственными за общественную безопасность.
И когда в 1999 году в Беларуси стали исчезать политические противники, я решил, что эта ситуация полностью соответствует критериям общественной безопасности и что нет противоречий с медицинской этикой.
— Я помню, когда несколько месяцев назад в социальных сетях обсуждали диагноз Греты Тунберг, некоторые люди говорили в том смысле, что «никто из нас не является абсолютно нормальным». Мол, у каждого есть свои особенности поведения, у некоторых есть зависимость, у других специфическая природа — и никто из этих людей не находится в психиатрической больнице. Итак, ваш диагноз Лукашенко «мозаичная психопатия» — это вариант, когда человек может и имеет полное право жить нормальной жизнью, или диагноз, когда вам нужно лечиться в специальных учреждениях?
— Кто считается больным, а кто не считается больным? Для этого существует Всемирная организация здравоохранения, которая редактирует и публикует Международную классификацию болезней. И есть абсолютно объективные критерии для диагностики. Так что — неважно, кто лично думает, но у нас есть официальный документ, который признан Минздравом Беларуси и министерствами большинства стран. Американская классификация немного отличается от нее, но не принципиально.
Вопрос о том, следует ли быть госпитализированным, также следует разделить на две части. Если человек соглашается с тем, что он должен быть госпитализирован — потому что он не может нормально функционировать, не социально адаптирован или просто чувствует себя плохо — тогда нет никаких вопросов, он госпитализируется, если врач признает, что у него есть заболевание.
Другой вопрос, считает ли комиссия врачей, что человек психически болен, и сам с этим не согласен. Существует универсальная формулировка: «представляет непосредственную опасность для себя и (или) других из-за состояния их психического здоровья».
В случае с Лукашенко я затем направил письмо в министерство обороны, прокуратуру и Верховный суд с вопросом — если человек с таким диагнозом не подходит для прохождения военной службы в мирное время, может ли он выполнять роль главнокомандующего?
— Но многие оспаривают ваш диагноз на том основании, что вы поставили его «по телевизору», наблюдая за Лукашенко издалека …
— Нет, не «по телевизору», это очень фундаментальный вопрос. Обследование и материалы для моего диагноза состояли из двух частей. Во-первых, это исходный код (материалы без цензуры) БТ с выступлениями и мероприятиями с участием Лукашенко. Во-вторых, я разговаривал с десятками людей, которые тесно и долго работали с Лукашенко на разных этапах его карьеры. Начиная с его работы в совхозе «Городец». Люди, которые работали с ним, жили с ним, были рядом с ним. Это фундаментальное уточнение, это не «телевизор».
«Шерман сказал:« Нам нужно уйти сейчас ».
— Вы опубликовали эту статью, а затем эмигрировали в Соединенные Штаты. Многие могут спросить — как тебя вообще выпустили из страны?
— В то время мне очень помог белорусский писатель и переводчик Карлос Шерман, который когда-то 5 лет нелегально жил при Пиночете в Чили. Он сказал мне — «спи все, даже книги, в которых есть некоторые твои метки, не оставляют никаких следов». Я сделал это, 2 месяца я только встретил Карлоса. Я очень благодарен Шерману, думаю, что его роль в белорусском Сопротивлении очень недооценена и неизвестна. Мне также очень помогли другие люди из оппозиции в то время.
Я действительно хотел, чтобы этот пост появился до того, как я покинул страну. Но однажды Карлос сказал: «Нам нужно сейчас уйти». И я ушел незадолго до того, как статья вышла в газете.
— А вы обращались за политическим убежищем?
— Нет, я ездил в США по обычной туристической визе.
— Вся эта история с заговором очень красивая, но она заставляет меня задать следующий вопрос. Несколько лет назад, будучи гражданином США, вы посетили Минск без каких-либо препятствий, мы даже случайно встретились. Как вам, автору такой статьи и диагноза, удалось приехать в Минск и вернуться обратно?
— Я получил гражданство США в 2016 году и изменил свою фамилию на другую. Когда я уехал в Беларусь, я купил билеты на другое имя. В минском аэропорту меня остановили на паспортном контроле, сказали, что у меня есть поддельный паспорт, и продержали около часа. Рядом шел типичный представитель офиса, но он не подходил ко мне, все это время он звонил кому-то и консультировался. После этого паспорт был передан, они извинились, и девушка заговорила на замечательном белорусском языке.
Почему это случилось? Когда я ездил в Беларусь, это был просчитанный риск. Я был уверен, что властям в то время будет очень неудобно заводить новый скандал с задержанием гражданина США. Кроме того, они не хотели бы поднимать историю с диагнозом, поскольку это был бы сильный информационный повод. Поэтому я решил, что они ничего не сделают со мной — вот что случилось.
— Чем вы сейчас занимаетесь в США, чем зарабатываете на жизнь?
— Все было очень сложно. Когда я приехал в США, у меня была обычная туристическая виза, с которой невозможно было работать. Первые два года я работал в нелегальном труде, например, на строительных площадках итальянской мафии в черных областях. В то время у меня не было английского, потому что, честно говоря, у меня не было особого желания покидать Беларусь. После этого он работал в такси, на стройке и на заводе.
Я не вернулся к профессии в полном смысле этого слова, теперь у меня есть собственный аптечный бизнес, я продаю наркотики, я «рабочий партнер», как говорят в США. Дважды он был волонтером в антитеррористической операции на Донбассе. Участвовал в качестве организатора или участника около 20 акций белорусской диаспоры в США.
«Многие думали, что это шутка, что мне заплатили миллионы долларов»
— Подтвердите сегодня свой диагноз? Наблюдая за темой вашего исследования, можете ли вы сказать — что-то изменилось в лучшую или в лучшую сторону?
— Во-первых, ничего не может измениться. Люди с таким диагнозом живут всю жизнь и мало что меняют. Если человек с таким диагнозом не занимает такую должность, как Александр Рыхорович, то это просто проблема для его ближайшего окружения, родственников, семьи (мы видим, что у Лукашенко такие проблемы всю жизнь), это проблема — оставаться на работе один. мест.
— Лукашенко держится до последнего поста, президент, уже 26 лет.
— Да. Ведь его просто некому убрать или уволить. Видите ли, когда я писал все это, это не было средством политической борьбы. Я был молод и наивен, я думал, что обязан был предупредить людей об опасности. Но потом многие подумали, что это какая-то шутка, что оппозиция нашла кого-то, кто заплатил мне миллионы долларов. Все это неправда, мне никто ничего не платил. Но теперь то, что случилось с коронавирусом, дало понять многим, что человек с таким расстройством личности в таком положении опасен.
Люди с этим диагнозом имеют очень ограниченный репертуар ответов на стрессовые ситуации. И выборы определенно стрессовые. И они реагируют предсказуемо, как реагирует сейчас Александр Григорьевич — насилие, обман, манипулирование. В этом нет ничего нового, но теперь это стало понятно большинству. Для меня, как и для других психиатров, с которыми я обсуждал поведение Александра Григорьевича в последние месяцы, ничего нового не происходит.
— Так что же все-таки характеризует этот диагноз? Каковы основные характеристики человека с этим диагнозом?
— Это в первую очередь обострение определенных личностных качеств, так что, в отличие от большинства людей, эти черты полностью определяют его жизнь. Они проявляются на протяжении всей жизни. Первый раз обычно проявляется в подростковом или молодом возрасте. В нашем случае это прежде всего подозрение, неадекватное восприятие себя и критика самого себя. Реакции характеризуются подозрительностью, местью и неспособностью испытывать негативные ситуации.
Второе — его патологическая ложь. Надо понимать, что все люди лгут. Но патологические лжецы верят тому, что говорят каждую секунду. Посмотрите на все высказывания Лукашенко, очень часто они амбивалентны и крайне противоречивы. Очень часто одно утверждение может содержать несколько взаимоисключающих тезисов. И если вы поместите такого человека в детектор лжи, детектор покажет, что такой человек «говорит правду» в том или ином случае.
Человек с таким диагнозом может в любой момент сказать, что он «белый», и сказать, что он «черный» — буквально через несколько секунд.
Конечно, это ни в коем случае не окончательный список того, что необходимо для обоснования и подтверждения этого диагноза. По сути, все эти черты личности не должны появляться в течение недели или месяца. Они должны проявляться на протяжении всей жизни. Они должны определить, как человек реагирует в большинстве ситуаций. Они должны быть длинными по времени и тотальными. В отличие от обычного человека, который также обладает чертами характера и реакции — но они не длинные и не тотальные.
— А как вы относитесь к иногда общему мнению, что определенные психические расстройства являются почти нормой для людей определенных профессий, таких как творческие люди или политики?
— Я не могу комментировать богемию, потому что у меня не было много контактов, и у меня нет достаточно данных, чтобы говорить об этом. Что касается политики, психопаты относительно распространены среди политиков. Такие очевидные примеры, как Неро, Гитлер. У таких людей эта болезнь дает им конкурентное преимущество в борьбе за политическую власть, чтобы получить власть и сохранить ее. То, что Александр Григорьевич очень подозрительно — это дает ему преимущество отсечения возможных конкурентов. Мстительный, злополучный, кстати, с очень хорошей памятью. Он легко меняет свою точку зрения.
Что по-прежнему очень важно для психопатов. У этих людей большие проблемы с сочувствием. Они очень часто не могут понять чувства других людей. Они способны причинять боль, но сами не испытывают угрызений совести, страданий или переживаний. Они готовы пойти на все, чтобы достичь своей цели.