– У нас отсутствует независимый от атомной промышленности мониторинг вокруг этой атомной станции. До 2003 года существовала региональная экологическая лаборатория, которая оценивала влияние всего ядерного кластера на природу и выявила довольно серьезные негативные изменения. Но последние 15 лет она закрыта, поэтому все атомные объекты по сути контролируют сами себя. Бывшие сотрудники этой лаборатории приглашены в так называемые экологические лаборатории ЛАЭС, Научно-исследовательского технологического института и на другие предприятия, каждое из которых теперь говорит, что оно безопасно, ссылаясь на мнение своей собственной лаборатории.

А возможность объективной оценки воздействия на природу атомных объектов отсутствует, и это серьезная проблема. Видимо, решать ее начнут только после того, как в Сосновом Бору произойдет какая-то серьезная чрезвычайная ситуация. И вероятность ее в ближайшее время возрастает – особенно в те 8 лет, когда обе атомные станции, ЛАЭС-1 и ЛАЭС-2, будут работать вместе, пока будут достраиваться новые блоки и выводиться из эксплуатации старые. Две АЭС, работая одновременно, могут негативно действовать друг на друга и вызывать аварийные ситуации. Две так называемые общественные экологические экспертизы были проведены опять же общественными организациями, связанными с Росатомом, и понятно, что их результаты были позитивными. Но после этого было получено много экспертных заключений, сделанных бывшими работникам Ленинградской АЭС и НИИТИ им. Александрова в Сосновом Бору, и эти эксперты говорили о технических и технологических проблемах, связанных с использованием градирен.

Дело в том, что мокрые градирни, предусмотренные для охлаждения реактора на ЛАЭС-2, будут выбрасывать в атмосферу около 200 тысяч тонн воды, забранной из Финского залива. В зимнее время эта вода, испаряясь, может вызвать оледенение линий электропередач, расположенных рядом с градирнями, и, как следствие, их обрыв. Если подача энергии прекратится, то старая станция остановится, но мгновенно остановить тепловыделение невозможно, для этого нужна электроэнергия. Существуют еще резервные линии электропередач, которые тоже подвержены обледенению, и дизельные генераторы. Будем надеяться, что они будут работать не так, как на "Фукусиме", где расплавились активные зоны.

​– А почему надо так держаться именно за мокрые градирни – предлагалось же сделать смешанный вариант, не выпаривая воду зимой?

– В случае использования сухих градирен, как предлагали эксперты ЛАЭС, конденсаторы турбин нужно будет охлаждать воздухом, а это гораздо менее эффективное рабочее тело для охлаждения, и тогда КПД АЭС уменьшится примерно с 34% до 30%. То есть экономические показатели атомных станций, и сейчас не блестящие, еще ухудшатся. А ведь проект продвигается на международном уровне – сейчас такой же блок с градирнями строится с Белоруссии, строительство АЭС с таким же реактором планируется в Финляндии, правда, без мокрых градирен, в Чехии, Болгарии. И с точки зрения госкорпорации, нельзя допустить, чтобы первый энергоблок, который будет тиражироваться в других странах, имел не самые хорошие характеристики. Поэтому атомщики в угоду экономическим показателям создают неблагоприятную ситуацию с экологией и с безопасностью этих объектов. Но главное, что безопасность новой станции оценивалась отдельно, что не оценивалась безопасность одновременной работы старой и новой станций.

К такому выводу пришел бывший начальник производственно-технического отдела старой ЛАЭС Михаил Шавлов, лауреат многих государственных наград, но эту информацию к сведению не приняли. Причем и старая станция тоже может негативно повлиять на новую – например, в случае аварийного сброса радиоактивной воды в Финский залив, что уже бывало. Эта вода может быть забрана из Копорской губы в градирни новой ЛАЭС и для нужд других предприятий атомного кластера, и градирни могут распылить над нами эту радиоактивную воду. Так что при оценке безопасности не рассматривалась работа всего ядерного кластера в комплексе, а только одной ЛАЭС-2, как будто она находится в девственной пустоте и на нее ничто извне повлиять не может. Тщательного всестороннего анализа произведено не было.

Кроме того, безопасность складывается не только за счет реализации правильных проектных решений, но и за счет качества строительства, когда выполняются все технологические требования. Один из строителей ЛАЭС-2 Виктор Алейников, почти всю жизнь проработавший в атомной отрасли, постоянно отмечал технологические нарушения при строительстве и даже выпустил специальный доклад. Самые серьезные его претензии касаются проведения сварочных работ на трубопроводе внешнего контура. При этом необходимо делать сложную термическую обработку сварочных швов, чтобы избавиться от их хрупкости. Для этого их нагревают до нескольких сотен градусов, а затем остужают в течение нескольких часов. Это сложная, кропотливая работа, требующая навыков и определенных профессиональных качеств.

Так вот, Виктор Алейников неоднократно отмечал, что технология нарушается, режим охлаждения швов, предусмотренный техрегламентом, не выдерживается. Виктор Алейников в своем докладе доказал, что протокол был сфальсифицирован, в электрические цепи, определяющие температурный режим, впаивались переменные резисторы, благодаря изменению сопротивления которых картина охлаждения сварочных швов менялась в нужную сторону. Он неоднократно фотографировал эти резисторы, впаянные в электрические цепи, но, несмотря на все его заявления, эта практика нарушений продолжалась. По словам Алейникова, термисты, которые этим занимались, не имели достаточной квалификации, не прошли курса практических занятий. Он говорил и о других нарушениях и принес свой доклад и свои фотографии в организацию "Зеленый мир" с просьбой все это обнародовать. Его доклад был послан в экологические комиссии парламентов Петербурга и Ленинградской области, в Госдуму, а также в Ростехнадзор – с предложением проверить указанные факты.

Потом "Зеленый мир" получил от Ростехнадзора сообщение о том, что факты не подтвердились. Но ведь в проверяющую комиссию были включены представители той самой компании "Титан-2", которая осуществляет строительство энергоблока ЛАЭС-2. То есть нарушители проверяли сами себя вместе с Ростехнадзором. Так что сейчас у нас собираются вводить в эксплуатацию атомную станцию, при оценке безопасности которой не учитывалось ни влияние других атомных объектов, расположенных рядом, ни нарушения технологии при строительстве. То есть наступает момент истины, и я считаю, что в ближайшие годы вероятность аварий будет очень высока – до того момента, когда будет выведен из эксплуатации последний энергоблок ЛАЭС-1. Видимо, арбитром в этой ситуации будет наша с вами жизнь и безопасность – 5-миллионного Петербурга и 65-тысячного Соснового Бора. В случае какого-то серьезного выброса доминирующие ветры направлены в сторону Петербурга, такова у нас типичная роза ветров, и при скорости ветра 10 метров в секунду через час радиоактивное облако достигнет границы Петербурга, а через два накроет весь город. Понятно, что за такие сроки принять адекватные меры по его защите просто невозможно.

Координатор проектов энергетического отдела Гринпис России ​Рашид Алимов разделяет тревогу Олега Бодрова, он напоминает, что при строительстве ЛАЭС-2 произошел ряд инцидентов, не в должной мере расследованных и недостаточно освещенных в прессе.

– Кроме того, до определенного момента в России существовал принятый после Чернобыльской аварии норматив, запрещавший размещать новые АЭС ближе чем на 100 км от города с населением до 2 миллионов человек. Но, к сожалению, несколько лет назад этот норматив был изменен из-за лоббистских усилий Росатома. Но на наш взгляд, такие нормативы принимались неслучайно. И у нас получается, что уже старая ЛАЭС была расположена близко к Петербургу, а новая, построенная рядом с ней, оказывается еще ближе к городу. Есть исследование FlexRISK, сделанное австрийскими Институтом экологии (Austrian Institute of Ecology), Университетом природных ресурсов и прикладных естественных наук, Институтом метеорологии и Институтом безопасности и оценки рисков University of Natural Resources and Applied Life Sciences, Vienna, Institute for Security and Risk Sciences. Это исследование моделировало выбросы при аварийных ситуациях на разных электростанциях в Европе и вокруг Европы при конкретных погодных условиях, от которых в большой степени зависит выпадение радиоактивных осадков в результате аварийных выбросов. И если посмотреть это исследование, то видно, что выпадение осадков может быть как вблизи АЭС, так и на весьма удаленном расстоянии. Понятно, что и Петербург, и Ленинградская область находятся в зоне риска. Что же касается самого риска, то он складывается из двух вещей – вероятности аварий и тяжести возможных последствий. Да, вероятность атомных аварий не очень велика, тем не менее, у нас есть примеры Чернобыля и Фукусимы, происходят и более мелкие инциденты, и с учетом того, что последствия могут быть очень тяжелыми, мы считаем, что мы имеем дело с серьезными рисками воздействия атомной энергетики.

– Вы говорили об инцидентах, которые уже случались на ЛАЭС, почему же действительно о них говорится так уж много?

– На ЛАЭС был выброс в 1975 году, о котором главный инженер Чернобыльской АЭС говорил, что если бы его детали не были скрыты, то на Чернобыльской АЭС были бы осторожнее, лучше понимали бы происходящее и, возможно, Чернобыльской аварии не произошло бы. Но у нас гражданская атомная отрасль, безусловно, сопутствует военной атомной отрасли, вероятно, поэтому ей так присуща секретность.

–​ Каковы же ваши предложения, что можно сделать в этой ситуации?

– Мы считаем, что атомная энергетика – это вообще слишком дорогой и опасный способ получения энергии, особенно учитывая стоимость обращения с ядерным топливом на протяжении очень длительного периода после окончания работы атомной станции. Процедуры по выводу АЭС из эксплуатации очень дорогостоящие – это сейчас предстоит сделать на первом энергоблоке ЛАЭС, который в этом году должен быть закрыт, хотя полностью проработанных планов по выводу его из эксплуатации на сегодняшний день не существует. Мы знаем опыт разных стран, которые отказываются от атомной энергетики и постепенно выводят из эксплуатации существующие АЭС и не допускают строительства новых. Поэтому, с нашей точки зрения, нужно думать о замещении существующих блоков Ленинградской АЭС, которая использует четыре блока чернобыльского типа, и замещать их нужно другими, альтернативными источниками энергии.

По мнению Рашида Алимова, сегодня надо думать о возобновляемых источниках энергии – поскольку именно о них сейчас думают во всем мире как о самой важной задаче в связи с глобальными изменениями климата. Рашид Алимов подчеркивает, что Гринпис России с самого начала следил за этим проектом, что его представители участвовали в проводившихся слушаниях, поэтому организация и дальше намерена следить за развитием событий на ЛАЭС-2.