Абсурдные инвестиции: почему Северный морской путь может не пригодиться

17августа 2015 года

17 авг 2015

Подробнее на РБК:
https://www.rbc.ru/opinions/economics/17/08/2015/55d1c5289a79478f6fee4c6f

Ледоколы не спущены на воду

Четыре года назад президент РФ В. Путин заявил на II Арктическом форуме в Архангельске, что Россия «видит будущее Севморпути как международной транспортной артерии, способной составить конкуренцию традиционным морским линиям и по стоимости услуг, и по безопасности, и по качеству». Незадолго до этого секретарь Совета безопасности России Н. Патрушев сообщил, что в 2012 году по Северному морскому пути будет перевезено 5 млн т грузов, а в 2020-м — до 64 млн т.

В то время программа «Развитие транспортной системы России на 2010–2015 годы» предполагала строительство одного атомного ледокола мощностью 60 МВт и трех линейных ледоколов мощностью по 25 МВт. Общие затраты на развитие арктических коммуникаций должны были до 2018 года составить 1 трлн руб. ($34 млрд).

На гипотетическую проводку по Севморпути 60 млн т грузов российское правительство намеревалось выделить в восемь раз больше средств, чем потребовалось египетскому для увеличения транзита как минимум на 400 млн т в год.

При этом ни одно из предусмотренных программой ледокольных судов на воду пока не спущено, а по итогам 2014 года транзит по Севморпути составил лишь 274 тыс. т, сократившись по сравнению с показателем 2013-го в 4,3 раза (при общем трафике, куда включается и внутрироссийский, в 3,7 млн т).

Стоимость важнее сроков

Открытие нового русла Суэцкого канала — это важный звоночек российским «стратегам». Мечтать сегодня о транзитном потенциале Северного морского пути — значит уповать на совершенно неадекватную концепцию, причем сразу по нескольким причинам.

Во-первых, СМП ни при каких условиях не станет значимым маркетмейкером на мировом рынке фрахта. Для того чтобы стать таковым, следует контролировать хотя бы 2–4% транзита между основными связанными этой линией рынками, то есть Европой и Юго-Восточной Азией. Рынок уже сейчас составляет около 2 млрд т в год и вряд ли будет стагнировать в ближайшие десятилетия. Вывести же транзитные мощности СМП хотя бы на 50–70 млн т ежегодно означает увеличить их в 200 раз по сравнению с прошлогодним показателем. Такая задача в нынешней ситуации выглядит нереалистичной.

Во-вторых, для наращивания евроазиатского океанического транзита необходимы тесные и доверительные отношения России как с Азией, так и с Европой, так как именно компании этих регионов доминируют сейчас на рынке перевозок по указанным направлениям. Пока же мы видим лишь рост международной напряженности и экономическую маргинализацию России.

В-третьих, СМП не сможет конкурировать с «южным» маршрутом еще и потому, что вдоль последнего находятся 14 из 20 крупнейших портов мира, каждый из которых переваливает от 200 до 700 млн т грузов в год. И более половины трафика обеспечивается перевозками груза не по всему маршруту, а внутри его отдельных сегментов. Вдоль же трассы СМП из 71 формально работающего порта 66 имеют грузооборот менее 100 тыс. т в год или просто не функционируют. При этом большинство глобальных шипинговых компаний имеют более чем в 20 портах «южного» маршрута собственные причальные стенки и ремонтные мощности, которые иностранцам в России построить вряд ли дадут.

В-четвертых, нужно учитывать китайский фактор. В последние годы КНР активно осваивает Индийский океан как стратегически важный для себя регион. Китай, обеспечивающий половину европейско-азиатской торговли, практически полностью контролирует порты Читтагонга, Коломбо, Гвадара, Джибути и Даммама. Но, что еще важнее, имеет свой вариант сокращения расстояния до Европы. Это скоростные авто- и железные дороги из Юннаня, Сычуаня и Гуйчжоу в Мьянму к строящимся глубоководным портам в Давее и Каларготе. Такой коридор позволяет сократить маршрут на 3–3,5 тыс. морских миль и окупиться за 10–12 лет.

В-пятых, важно учитывать и стоимость транзита, которая в современной глобальной экономике намного важнее сроков доставки. Крупные шипинговые компании намерены снизить скорость своих судов на 30–40%, так как более медленный ход позволяет сэкономить до 50% топлива. В случае с СМП транзит ни из портов Восточной Азии в порты Северной Европы, ни из портов северо-запада США в ЕС не может конкурировать по цене с перевозками через Суэцкий и Панамский каналы без полного отказа России от транзитного или ледокольного сборов, что сделало бы само освоение северного пути бессмысленным.

И это лишь самые значимые контрдоводы.

Параллельная экономическая реальность

Современный мир представляет собой экономику, отдельные части которой тесно связаны тем, что относительно недавно их разделяло, — океаном. Морские перевозки — не только самый дешевый, но и постоянно дешевеющий вид транспорта, стоимость которого чутко реагирует на любые колебания хозяйственной конъюнктуры. Основной индикатор цены перевозок, Baltic Dry Index, достигавший накануне кризиса 2008 года 11 тыс. пунктов, закрылся в пятницу на уровне в 1,055 пункта. Рассчитывать на заметный рост стоимости фрахта в ближайшем будущем не приходится.

В таких условиях инвестировать в экзотические морские транзитные пути типа СМП, как и в крупные сухопутные проекты наподобие БАМа и Транссиба, — значит «жить в параллельной реальности». Не только политической, но также экономической и финансовой.

Конечно, постройка нового русла Суэца, как и готовящаяся модернизация Панамского канала, — это звоночек российскому руководству. Усилия по организации «евразийского» транзита могут оказаться бесперспективными.

Но важнее другое: даже в Египте нынешние доходы от эксплуатации канала равняются лишь трети поступлений от туристической отрасли и составляют около одной пятой тех средств, которые приносит стране промышленный экспорт. Если предположить, что Россия когда-то получит сопоставимые доходы от транзитных перевозок по СМП, Транссибу или Среднеазиатскому коридору, сумма не превысит 1,5% от стоимости нашего экспорта и составит 0,4–0,5% ВВП страны.

Время, когда транзитная торговля могла «кормить» страну, ушло вместе со средневековыми Хорезмом и Венецией. Мы все — от Америки до Африки, от Азии до Европы — живем в индустриальном (или постиндустриальном) мире, в котором богатства создаются руками или головой, но никак не размерами территории.

Автор:
Владислав Иноземцев Владислав Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества